Нет той изюминки, интриги,
что тянет за собой вперед;
читаешь две страницы книги –
и сразу видишь: не попрет;
сигналит чуткий, свой, сугубый
детектор внутренних пустот;
берешь ладонь, целуешь в губы
и тут же знаешь: нет, не тот.
В пределах моего квартала нет
ни одной дороги в рай;
и я устала.
Так устала,
что хоть ложись да помирай.
Не прет от самого процесса,
все тычут пальцами и ржут:
была вполне себе принцесса,
а стала королевский шут.
Все будто обделили смыслом,
размыли, развели водой.
Глаз тускл, ухмылка коромыслом,
и волос на башке седой.
А надо бы рубиться в гуще,
быть пионерам всем пример –
такой стремительной, бегущей,
не признающей полумер.
Пока меня не раззвездело,
не выбило, не занесло – найти
себе родное дело,
какое-нибудь ремесло,
ему всецело отдаваться
– авось бабла поднимешь, но
– навряд ли много.
Черт, не двадцать.
И это больше не смешно…