— Что там за шум на улице, Бэрримор?
— Это гей-парад, сэр.
— И чего же они требуют, Бэрримор?
— Однополой любви, сэр.
— Им разве кто-то запрещает?
— Нет, сэр.
— Так почему же они шумят?
— асы, сэр.
С причала рыбачил опоссум Андрей
И лапой он бил по воде
Андрей доставал из воды окуней
И бил их башкой по земле
Выбрасывал сразу он окуней
На них ему было плевать
Рыбой вообще не питался Андрей
Он просто любил убивать!
Когда вы говорите, что зло следует оплачивать добром, — вы ошибаетесь… Я говорю вам — добром платите только за добро. И никогда не платите больше того, сколько получено вами, дабы не поощрять в человеке чувство ростовщика. Ибо человек — жаден. Получив однажды больше того, сколько следовало ему, в другой раз захочет получить ещё больше… Но за зло — всегда платите строицею зла! Будьте жестоко щедры, вознаграждая ближнего за зло его вам! Если он, когда вы просили хлеба, дал камень вам, — опрокиньте гору на голову его!..
Самая большая иллюзия — это поиск уверенности. Это и есть привязанность. Она возникает от страха и неуверенности, от незнания силы своего истинного Я. Зона комфорта — страшная вещь. Отказываясь от своей привязанности к известному — вы получаете доступ в поле всех возможностей.
Жизнью следует наслаждаться как превосходным вином, глоток за глотком, с передышкой. Даже лучшее вино теряет для нас всякую прелесть, мы перестаем его ценить, когда пьем как воду.
Самая большая иллюзия — это поиск уверенности. Это и есть привязанность. Она возникает от страха и неуверенности, от незнания силы своего истинного Я. Зона комфорта — страшная вещь. Отказываясь от своей привязанности к известному — вы получаете доступ в поле всех возможностей.
— Что там за шум на улице, Бэрримор?
— Это гей-парад, сэр.
— И чего же они требуют, Бэрримор?
— Однополой любви, сэр.
— Им разве кто-то запрещает?
— Нет, сэр.
— Так почему же они шумят?
— асы, сэр.
sauri